Информационное моделирование в ПГС

Дмитрий Красковский

Уважаемые читатели журнала «САПР и графика», сегодня внедрение в России технологии информационного моделирования (BIM) — это широкомасштабный проект на уровне Правительства РФ, охватывающий все направления строительной индустрии. Само понятие BIM многие трактуют очень по-разному. Вашему вниманию предлагается довольно необычный и, можно даже сказать, уникальный материал, представляющий собой беседу двух весьма известных и успешных людей на рынке САПР. Эксперты дискутируют о том, как правильно трактовать понятие BIM, чем BIM отличается от PLM и 3D САПР, делятся мыслями о перспективах внедрения и развития BIM-технологий в РФ на государственном уровне. Итак, встречайте наших экспертов. Виталий Кононов, президент ГК «НЕОЛАНТ» (один из ведущих экспертов на рынке разработки и внедрения данных технологий и разработчик собственной PLM-системы «НЕОСИНТЕЗ»), и Марина Король, генеральный директор компании «Конкуратор». Марина является не только руководителем компании, которая оказывает услуги по безболезненному переходу на BIM-технологии, но и членом рабочей группы Министерства строительства и ЖКХ РФ по вопросам реализации плана внедрения технологий информационного моделирования в области промышленного и гражданского строительства.

«Конкуратор»: от идеи создания до сегодняшнего дня

Виталий Кононов: Для начала давай поговорим о тебе: ты очень известная личность на рынке САПР. Яркая, талантливая, красивая. Занимаемые тобой позиции всегда очень весомы, а при твоей харизме, думаю, тебя знают все: и конкуренты, и партнеры, и клиенты.

Марина Король: Спасибо, Виталий. Я много лет работаю на нашем не столь огромном рынке САПР, никуда с него не уходила, и поэтому, действительно, у меня установились хорошие парт­нерские отношения со многими людьми, которые на нашем рынке работают.

В.К.: У тебя было два красивых стартапа, если это можно так назвать. Первый, CSoft — стартап с твоей лидерской ролью генерального директора. И второй, естественно, Autodesk: именно при тебе произошла «реинкарнация» присутствия Autodesk в России. «Конкуратор» — это твой третий потенциально успешный стартап?

М.К.: Вряд ли можно назвать стартапами CSoft и Autodesk. Да, я была участником становления этих компаний с первых дней. Но они возникли не на пустом месте. CSoft — дочерняя компания одного из крупнейших игроков рынка САПР того времени, а что уж говорить об Autodesk — представительстве крупнейшего разработчика софта для нашего рынка! Совсем другая история с «Конкуратором», который открылся в 2013 году — вот это стартап в полном смысле слова. Надо сказать, что к этому времени я просто созрела для создания своего бизнеса, а потому оставила Autodesk и пустилась в «самостоятельное плавание».

Виталий Кононов, президент ГК «НЕОЛАНТ», и Марина Король, генеральный директор компании «Конкуратор»

В.К.: Уходя из Autodesk, ты уже вполне осознавала идею «Конкуратора»?

М.К.: Да, идея оформилась. Я увидела, что на российском рынке есть самые разные (в том числе, искаженные) представления о том, что такое BIM, что это за явление, о чем это и каков его масштаб. Работая в американской компании, я имела доступ к информации из первых рук, в том числе, об интересных проектах из разных частей света, знала много подробностей об их реализации. К тому же я хорошо знаю английский язык, много читала и имела возможность сравнивать и анализировать, как BIM развивается в таких странах, как США и Великобритания, и как он на тот момент воспринимался в России.

В.К.: Получается, что ты сразу знала, что твоя компания займется именно BIM?

М.К.: Да, я знала, что я буду заниматься BIM, оставалось только проработать детали бизнеса. В последние годы работы в Autodesk я отвечала за взаимодействие с государственными организациями и компаниями, общалась с руководителями профессиональных союзов и ассоциаций, госструктур, то есть находилась на том уровне управления, который в первую очередь должен брать на вооружение новые подходы и технологии. Я очень внимательно изучила, о чем эти руководители говорят, о чем они думают, какие темы их волнуют. И обнаружила, что тема перехода отрасли на BIM не звучит вообще нигде и никак.

А ведь речь идет о важных государственных решениях и шагах, которые должны быть очень серьезно подготовлены, прежде чем станут достоянием широкого рынка. Однако на том высоком административном уровне никакой работы, никакого тренда, никаких движений я не увидела.

В то же время, BIM в РФ на тот момент существовал на уровне отдельных организаций и пользователей, успешно его у себя внедривших. Но проблема заключалась в том, что для столь же успешного внедрения BIM в стране необходимо, чтобы понимание сути и подготовительная работа охватила все слои рынка и профильные ведомства. Кроме того, необходимо еще актуализировать законодательную базу…

В.К.: Очень красиво говоришь. Настолько правильно, настолько выверенными словами — прямо в печать, даже редактировать не надо. Тем не менее у тебя это была и личная бизнес­идея?

М.К.: Бизнес­идея была основана на том, что на рынке созревает спрос на серьезный консалтинг, поскольку уже два года назад было известно довольно большое количество примеров неуспешного и даже провального внедрения BIM, где были готовы к этой теме вернуться. И одной из причин было то, что люди, заинтересовавшись новым подходом, всерьез не понимали, что это такое и как это должно применяться, какие последствия ждут их организацию.

А еще было желание помочь отечественному рынку перейти от единичных пользователей к BIM как общему тренду, явлению. Рано или поздно наш рынок все равно последует за мировым, но людей нужно обучать, образовывать, помогать.

В.К.: На чем зарабатывает «Конкуратор»?

М.К.: Мы оказываем услуги по безболезненному переходу на BIM­технологии.

В.К.: То есть вы только оказываете услуги, а соответствующий софт вы не собираетесь продавать?

М.К.: Если только что­то узкоспециализированное или то, что нужно разработать для конкретного заказчика. На этом этапе нашего развития продажа базовых программных решений у нас не предполагается.

В.К.: Но на каком­то этапе это может случиться?

М.К.: Кто знает…

В.К.: Вы вроде бы еще семинары проводите?

М.К.: Да, образовательные курсы. Мы проанализировали все, что существует в мире, и решили, что Великобритания дает нам самые лучшие ориентиры и самый системный, самый последовательный подход. Там есть на что посмотреть. Поэтому мы подписали бизнес­соглашения с несколькими компаниями из Великобритании, которые стали нашими бизнес­партнерами. Это весьма авторитетные компании, которые активно участвуют в разработке методологии, стандартов, положенных в основу их государственного BIM. Можно сказать, первоисточники. И начали мы с того, что просто заказали образовательный курс, который рассказывает о том, что такое BIM. Нам его разработали, мы его перевели, адаптировали и сейчас читаем.

В.К.: То есть это как один из источников дохода?

М.К.: Курс, конечно, платный. Но источником дохода его вряд ли можно назвать. Нам интересно общение со слушателями.

В.К.: Какова целевая аудитория курса? С каких рынков эти люди?

М.К.: Курс ориентирован на тех людей, которые уже что­то попробовали, отвечали за внедрение BIM в своей организации, прошли длинный путь, и что­то у них не получалось. Это самая лучшая для нас аудитория. Мы можем говорить с ними совершенно по­взрослому, они абсолютно готовы к восприятию той непростой информации, которую мы на этих курсах даем.

В основном это девелоперы, представители технического заказчика. А еще архитектурные мастерские, проектные институты, в том числе промышленные, то есть не только гражданские. Бывают в аудитории и строительные подрядчики, но крайне редко.

В.К.: Девелоперы, которые управляют какими­то общественными зданиями?

М.К.: Нет, в основном это жилье и объекты социальной инфраструктуры, которые им вменяются. Они покупают землю, планируют оптимальное размещение будущих объектов.

В.К.: А BIM им зачем?

М.К.: Затем же, зачем и остальным.

В.К.: То есть ты считаешь, что это целевой потребитель BIM?

М.К.: Да, в том числе.

В.К.: BIM — это же инженерные данные. Зачем им инженерные данные?

М.К.: Когда перейдем к этой теме, тогда расскажу…

BIM — это PLM? Что такое платформы для BIM?

В.К.: Тогда переходим. Марина, я понимаю, что с тобой BIM можно обсуждать до утра. Давай ты кратко, как именно ты это воспринимаешь, сформулируешь, что такое BIM? Заранее предупреждаю, что с некоторыми посылами вашей команды я не согласен и никогда этого не скрывал.

М.К.: Во­первых, мы говорим обязательно обо всем жизненном цикле, а не только о проектировании. Когда я слышу от ответственных людей слова «BIM — это проектирование», всегда смотрю на контекст. Считаю, что корректной такая формулировка будет только в случае противопоставления BIM в проектировании традиционным подходам. BIM в целом, как новый способ работы отрасли, надо рассматривать только в контексте всего жизненного цикла, с самых первых моментов, когда планируется объект, до того, как он выводится из эксплуатации и утилизируется. Вот как мы говорим сейчас про BIM.

В.К.: Но это выглядит точно как PLM.

М.К.: Сейчас так, с позиций всего жизненного цикла, на BIM смотрит все мировое сообщество. Все сколько­нибудь серьезные документы только таким образом представляют BIM. И, в общем, не остается места ни для какого BLM, например. Потому что BIM все это предполагает. И у британцев так сформулировано.

Британская стратегия относительно BIM — самая цельная и системная, она сформулирована как стратегия от лица государства. Если мы посмотрим на другие страны, где сформулировано отношение государства к BIM, то увидим: где­то есть отдельные действующие государственные программы, где­то есть отдельные государственные заказчики, которые требуют BIM. А в Великобритании — это программа центрального правительства.

Правительство Великобритании велело: «BIM’у быть!», и с 2016 года весь госзаказ стопроцентно будет основан на BIM уровня 2 (как они это определили). Они собрали все отрасли — гражданские, промышленные — воедино и вместе договорились о терминах и правилах. Такие договоренности нужны для того, чтобы у представителя, например, атомной отрасли не вызвало раздражения название какого­то этапа жизненного цикла, которое является совершенно нормальным и благозвучным для представителя гражданки.

Виталий Кононов, президент ГК «НЕОЛАНТ»

За всеми этими согласованиями стоит долгий путь: согласовывать необходимо было весь жизненный цикл от начала до конца с деталями и подробностями — как новый подход, новую технологию.

В.К.: Парадигму?

М.К.: Парадигма — очень точное слово в данном контексте. Речь идет именно о смене парадигмы работы. На протяжении десятилетий мы работали, привычно передавая аналоговую информацию (в основном чертежи, тексты и таблицы) от одного участника последовательно по цепочке к другому.

А когда мы говорим про BIM, то имеем в виду, что надо работать в «цифре» и научиться передавать информацию о строительном объекте от начала до конца тоже в «цифре». И сделать так, чтобы вместе с построенным сооружением у заказчика образовалась база данных относительно этого объекта, с помощью которой он мог бы распоряжаться информацией по своему усмотрению для того, чтобы правильно, грамотно его эксплуатировать.

В.К.: Совершенно согласен.

М.К.: Когда говорим о PLM, буква P как расшифровывается?

В.К.: По­разному. У нас «plant», у кого­то «product», у кого­то «project». BIM тоже расшифровывается по­разному, согласись.

М.К.: Да, конечно.

В.К.: Но я слышал, что вы иногда воспринимаете «building» не как здание, а как строительство, как процесс. Я говорю: хорошо, но тогда вы уходите от жизненного цикла. При чем тут эксплуатация, если все это вы делаете только для строительства? Другое дело, когда рассматривается не процесс, а объект строительства, — тогда это более правильно, но это уже сложно звучит. Поэтому мы называем просто — информационное моделирование.

М.К.: Информационное моделирование, совершенно верно. Или, как сказано в наших документах высокого уровня, — информационное моделирование в промышленном и гражданском строительстве.

В.К.: Ты согласна, что в любом случае при BIM нужны некие апологеты — от «евангелистов» до технологических компаний, которые это дело будут продвигать? Самое главное — формировать и создавать какие­то базовые платформы.

М.К.: Смотря что называть платформой в данном случае.

В.К.: Платформа — это конкретные программные решения, которые способствуют реализации BIM в практике. В том смысле, в котором об этом говорят производители САПР. Ты согласна?

М.К.: Опять­таки, могут быть разные точки зрения. Давай философствовать дальше. У жизненного цикла объекта есть очень ранние стадии, когда формулируются требования к строящемуся объекту. На этом этапе тоже есть программные продукты, которые позволяют собирать структурированную информацию по требованиям. Потом это будет частью информационной модели, которая будет развиваться, и так далее. Платформа в таком понимании — это, наверное, то, что подразумевается под авторским инструментарием, тот программный продукт, в котором модель создается автором. Правильно?

В.К.: Создается, изменяется и управляется, если мы говорим в целом о жизненном цикле.

М.К.: Тогда уж лучше говорить так: создается в одном программном продукте, управляется, может быть, в другом или третьем. Анализируется — в четвертом.

В.К.: Я не об этом. Кто сейчас больше всех кричит о BIM, кто на BIM пытается деньги заработать?

М.К.: Разработчики программного обеспечения? Мы говорим о тех, кто занимается софтом, о разработчиках программных продуктов, с помощью которых возникает модель, правильно?

В.К.: Ну да, о них, в первую очередь, о разработчиках САПР.

М.К.: Тогда рассмотрим еще раз. Жизненный цикл — это коллективная работа. Для BIM требуется масса программных решений. Возникает много программ для просмотра, программ для различных видов анализа и так далее.

Если же говорить о том участке жизненного цикла, когда эта модель создается (мы можем говорить о гражданке, например), то мы подразумеваем платформу Autodesk Revit, Graphisoft с ее ArchiCAD, платформу Nemetschek с ее Allplan (который в РФ известен, популярен, а в остальном мире Allplan Nemetschek Vectorworks называется основной платформой), у нас есть еще Текlа — замечательный продукт, который тоже здесь, в общем­то, играет значительную роль.

Это те самые производители, которые позволяют создать модель. Но вокруг этого еще есть масса других задач, где эта модель может (либо в исходном виде, либо переведенная в другие форматы) жить, анализироваться, быть переданной для разных целей заказчику, субподрядчику, который с ней что­то сделает, например, объемы посчитает и так далее.

Поэтому я пытаюсь всегда разговаривать с людьми, объясняя, что разработка модели — это лишь один этап, очень важный этап, и формат, в котором она создается, тоже очень важен, но ведь вокруг возникает много разных задач и функций, которые мы часто упускаем, не думаем, что требуется рассмотрение всего широкого контекста.

В.К.: Трудно согласиться с таким подходом, но все­таки без платформенных решений вообще достаточно тяжело.

М.К.: Конечно.

В.К.: Все равно я считаю, что основные идеологи и философы продвижения этих технологий — это компании, которые разрабатывают системы автоматизированного проектирования, они видят в этом смысл, видят в этом большие деньги. Рынок проектных решений в мире уже не растет или растет с общей экономикой, плюс 1,5­2% как общемировой тренд. Уже все «поляны» поделены, можно либо отобрать у конкурента, либо найти новый рынок сбыта.

М.К.: А новые рынки — это что?

В.К.: Строительные рынки, эксплуатация, потребители инженерных данных на смежных, не проектных сегментах.

Я хочу сказать, что те компании, которые разрабатывают профессиональные решения для эксплуатации, — от SAP (ТОРО) до компании IBM (Maximo) — о BIM ничего не знают, а если и знают, то не используют.

Aveva сейчас немного в стройку заходит, Intergraph начинает делать специальные решения для стройки и эксплуатации. Но решение функциональных задач на базе BIM в рамках всего жизненного цикла сегодня остается на уровне разговоров. Зрелость производителя САПР на других стадиях жизненного цикла очень низкая. Мы работаем на всех стадиях, поэтому видим это. Да, сейчас у многих есть цифровая база данных, инженерных данных, ее наличие очень ценно, согласен, но она быстро устаревает, если ею не пользоваться и не актуализировать.

М.К.: С этим я согласна. Все действительно смотрят на следующие стадии, тем более «кусок» там гораздо «жирнее», если взять, например, стройку.

И что интересно, из моего зарубежного опыта я вижу, что независимо от возможностей проектировщика на Западе для решения строительных задач уже научились интегрироваться с моделью. Для планирования используют Primavera, и все то, что в чертежах и графиках получается плохо, здесь работает на ура. Ведь заказчику сложно принять решение на основании традиционной документации, в этих «простынях» трудно разбираться, а работать с моделями удобно.

Но по части минусов сейчас мы, к сожалению, не можем сказать, что любой, перейдя на BIM, решит все задачи быстро, без проблем и ошибок — надо быть честными. Но процесс идет и идет в правильном направлении.

В.К.: Вернемся к «Конкуратору». Вы занимаетесь консалтингом, который может быть общим методологически, это понятно. Но вы же предлагаете конкретные решения?

М.К.: До решений мы доходим спустя какое­то время после начала проекта.

В.К.: Тем не менее когда­то же надо дойти.

М.К.: Доходим. Но мы не с этого начинаем. У компаний­производителей софта есть партнеры, которые занимаются его продажами, обучением и внедрением. Мы сразу решили для себя, что на эту «поляну» не пойдем. Мы не продаем программное обеспечение, но поддерживаем отношения с производителями.

При внедрении BIM есть очень много деталей, скрытых от глаз заказчика. Мы идем сверху, анализируем ситуацию более широко, смотрим, как BIM может стать частью бизнес­стратегии данной организации.

У нас есть такой сервис, например, как оценка персонала с точки зрения готовности к переходу на BIM. Когда организация начинает задумываться о внедрении, все понимают, что должен быть пилотный проект, должна быть пилотная группа. У нас есть такая специальная услуга по отбору в группу.

В.К.: Больше похоже на управленческий консалтинг?

М.К.: Да, совершенно верно, это управленческий консалтинг. Если в основном партнеры вендоров идут снизу, от софта на рабочем месте, то мы идем сверху. И потом, когда мы уже разработали стратегию перехода на BIM, мы доходим до момента, когда встает вопрос, на какой платформе это делать. И тут у заказчика есть выбор: он может сам разбираться с этой задачей, а может и нам задать вопросы.

На сегодняшний момент мы давали нашим клиентам справочную информацию по всем платформам. И не было ни одного случая, когда бы мы безапелляционно заявили: «Принимайте решение в пользу тех, а не этих».

Марина Король, генеральный директор компании «Конкуратор»

В.К.: Хорошо, мультивендорность или, как вы себя называете, платформенные агностики, — это понятно и перспективно. Но меня мучает вот какой вопрос. Ранее, в эпоху, когда я этим занимался, САПРом называлась комплексная автоматизация на базе 3D, сейчас это назвали новой реинкарнацией в формате BIM, но по факту решаются те же самые вопросы. Чем сегодняшние BIM­компоненты в проектном блоке отличаются от комплексной САПР прошлой эпохи?

М.К.: То, что мы делали раньше, — это зачастую и был BIM, мы им занимались, просто так не называли его. То, что раньше было доступно и посильно только гигантам с дорогущими проектами, технически сложными, особо опасными в промышленном строительстве, сейчас стало доступно и гражданке. И что мы получаем? BIM как понятие объединяющее и означающее новый подход. Я бы сказала, это такое понятие, которое стало объединять людей. И сейчас, когда люди говорят о BIM, мы наконец­то понимаем одно и то же.

В.К.: Происходит унификация.

М.К.: Унификация подходов, да. Раньше мы говорили, что BIM — это информационное моделирование зданий, потому что буква B («building») ограничивает и сбивает с толку. В 2010 году был принят стандарт ISO 29481, в котором ясно написано, что BIM — это совместно используемое цифровое представление физических и функциональных характеристик объекта строительства, и далее идет перечисление — зданий, мостов, дорог. Так было определено еще в 2010 году.

В 2012 году очередной стандарт — ISO 12911, который к этим зданиям, мостам и дорогам добавляет еще технологические производства. В явном виде. И я в этом вижу большой образовательный смысл.

Потому что если совсем абстрагироваться, посмотреть, что мы в этом BIM делаем иначе по сравнению с тем, как делали раньше, то увидим, что мы стали по­другому работать с информацией. Мы максимально ее структурируем, для того чтобы она подлежала компьютерной обработке, чтобы вмешательство человека было минимальным. Для того чтобы эта информация перемещалась из одной стадии жизненного цикла на другую в том формате, в котором она там будет использоваться.

В.К.: Поскольку у нас дискуссия, буду тебе оппонировать. Заранее не продумывал, но я считаю, что проектные институты как занимались САПР 3D, так и занимаются. Какая информация там рождается, такая и рождается для решения их проектных задач. На мой взгляд, истинная информационная модель возникает в самом конце проектирования (мы называем ее ПРИМ — проектная информационная модель). Эта модель отторгается от проектной сапровской среды и передается на строительную стадию, в ходе которой ПРИМ становится СТРИМ (строительная информационная модель). И так далее…

И меня удивляет, что по факту проектные институты продолжают делать то же, что и делали последние 20 лет, но говорят, что используют BIM. Да, они порождают модель в САПР, но BIM, по большому счету, они не используют.

М.К.: А почему же не используют BIM?

В.К.: Потому что они используют САПР.

М.К.: Это что, приговор?

САПР — это CAD? СAD эволюционировал в BIM?

В.К.: Потому что они используют САПР и при этом (как мы создаем модель, которая ссылается на каталоги, элементы, задвижки, трубы) пользуются библиотекой параметрических элементов, из которых, как известно, складываются эти сложные объекты, насыщая модель информацией как графически, так и атрибутивно.

А потом они должны из своей проектной, сложной среды вы­членить эту модель реально, чтобы передать на следующую стадию жизненного цикла, потому что на следующей стадии (строительства, эксплуатации) никогда не будут использоваться системы автоматизированного проектирования. По многим причинам — из­за их сложности, дороговизны. Там они не решают задачу выпуска чертежей, не нужен этот функционал на следующих стадиях, нужна информация. То есть нужно передать управляемую информацию. Это PDM­система с трехмерными объектами и со связанной информацией, с взаимосвязями. Правильно?

М.К.: Согласна. Аббревиатура САПР означает, что это система автоматизированного проектирования. Абсолютно ничему не противоречит. А процесс, что ты описал, — про библиотеку интеллектуальных параметрических элементов, насыщенных атрибутикой, — это принципы работы в BIM. Что проектировщик в софте делает? Он использует систему автоматизированного проектирования. Действительно, он проектирует, и этот процесс автоматизирован. То есть он, если говорить по­русски, использует САПР. Однако автоматизация эта бывает совершенно разного уровня. Начали с автоматизации 2D­черчения. И это тоже САПР. А когда люди стали к BIM приобщаться, начали постигать, что это, зачем это, тогда очень полезно, наверное, где­то подходы и противопоставить. Но противопоставляется не конкретная система автоматизированного проектирования САПР, как мы привыкли расшифровывать по­русски, а традиционный и новый принципы работы: СAD и BIM.

В.К.: Да. Информационная модель.

М.К.: Это все­таки немножко другое.

В.К.: СAD — это САПР или нет?

М.К.: CAD — это САПР, но это не значит, что они полностью покрывают друг друга. Когда мы говорим о CAD (все­таки о них, чтобы яснее для понимания было), мы все же имеем в виду автоматизацию черчения, оперируем примитивами — линиями, дугами, текстами и, например, трехмерными объектами. У нас, в противоположность этому, есть BIM, который оперирует интеллектуальными, параметрическими объектами, которые мы можем насытить информацией, то есть, помимо геометрии, они имеют атрибутивную информацию. И еще им назначено некоторое поведение, то есть эти объекты интеллектуальны, они знают, как и с чем они взаимодействуют. В традиционных САПР это невозможно. Так?

В.К.: Нет, не соглашусь. САПР — это более общее решение, предназначенное для проектирования. Сначала было 2D, потом появился САПР 3D, потом параметрическое 3D, потом еще более развитое, сквозное 3D, но это для проектирования. Ты Revit назовешь САПР, а не BIM, не информационной системой для BIM, это САПР для проектирования. Он выпускает чертежи, спецификации. Это — для проектирования. При этом он может подготовить и BIM.

М.К.: Не соглашусь. Но не будем об этом. Это нам надо, наверное, встретиться раз пять, чтобы наши позиции сблизить, потому что они сформировались на разных базах. Я настолько верю в то, о чем говорю, и при том, что я родом из САПР и уже больше 20 лет этими темами занимаюсь, я все­таки хочу немножко эти вещи развести. Потому что время такое, их просто пора развести.

Возвращаясь к САПР. Я говорю о противоположности CAD и BIM. И суть заключается в том, что BIM оперирует интеллектуальными объектами, у которых есть геометрия, информационное наполнение и поведение. И BIM живет далеко за пределами этапа проектирования. А CAD оперирует примитивами. И предназначен для автоматизации черчения.

В.К.: Хорошо, я понял твою позицию, но не согласен с ней.

М.К.: Естественно, переход, развитие происходили не сразу. Сначала у нас были CAD, потом стали BIM. Когда к трехмерке прибавились атрибуты и появилась интеллектуальная составляющая, когда мы, проектируя, стали моделировать, тогда CAD­подход превратился в BIM­подход.

В.К.: А я всегда думал — САПР 3D.

М.К.: Если вам так нравится называть, называйте. Это то, что сейчас как раз к BIM относят. Важно то, что когда мы говорим о BIM, у нас появляется гораздо большее число потребителей этой информации или участников процесса, тех самых стейкхолдеров. Почему? Потому что формы подачи появляются другие, более наглядные, и лиц, которых нужно вовлечь в процесс принятия решения, становится гораздо больше — просто потому, что на это нужно меньше времени и меньше знаний.

А вообще, хочу отметить, что самое важное, прежде чем начинать BIM­проект, это понять конечную цель. Смысл BIM заключается в том, чтобы с самого начала определить, какого рода информация нам потребуется, потому что эта информация тогда и должна собираться с самого начала. Потому что, если мы знаем, что эта модель будет востребована на эксплуатации, то тогда уже на этапе проектирования необходимо закладывать намного больше, чем нужно обычно проектировщику.

То есть у нас возникает новая ситуация, когда то, как мы будем эту информацию употреблять на разных этапах и стадиях до конца, определяется в начале. И из­за этого выстраиваются новые бизнес­процессы. Но и лишнюю информацию грузить в модель нет никакого смысла, это деньги, которые никто не хочет тратить.

В.К.: Правильно. Каждой из стадий соответствуют свои функциональные задачи, своя модель, свои атрибуты, своя структура данных, свои функции и так далее.

План внедрения BIM от Минстроя. Блажь или польза?

В.К.: У меня есть такой вопрос, на который пока никто не ответил, кого бы я ни спрашивал. Кто этот человек или кто эти люди, которые донесли мысль развития и внедрения информационного моделирования в России до премьер­министра? Это же здорово! Я уже пять человек спрашивал, и все сказали, что это я! Я им не верю. Еще нас очень порадовало, что применили термин «информационное моделирование», а не BIM, это мелочь, конечно, но приятно.

М.К.: Я бы, наверное, не хотела поименно называть, — но у меня есть два кандидата на данную роль. Каждый из них считает, что это он. Тем не менее это представители строительного бизнеса, и меня радует, что это не какие­то случайные люди.

В.К.: Я бы тому человеку спасибо сказал, на самом деле. Великая вещь. В рамках рабочей группы министерства, в которую ты входишь, — какие цели, задачи вы решаете? Или это все очередные разговоры?

М.К.: Мое отношение к нынешней версии плана весьма критическое. План довольно скромен, там всего пять пунктов, вы их видели. Это абсолютно не покрывает те задачи, которые нужно решать в масштабе государства. Но обращаю внимание на то, что он стал таким, потому что превратился из правительственного в ведомственный, когда его реализацию поручили Минстрою. Не может Минстрой диктовать кому угодно, что делать. Он действует в рамках своих полномочий.

Если говорить о недостатках плана, то сразу бросается в глаза, что все заканчивается экспертизой, и мы совсем забыли про строителей. Поэтому здесь, скорее, не план поэтапного внедрения, а план первого этапа.

Но это огромное благо для России в целом, как для страны. Я говорю вполне серьезно, это своеоб­разный тектонический сдвиг, который произошел у нас на уровне государственного управления: снялись многие барьеры, препятствия. Еще одна хорошая новость: этот документ и эту деятельность курирует заместитель министра Юрий Угович Рейльян, который, во­первых, в этом разбирается, а во­вторых, в этом заинтересован профессионально, он в это верит.

И я не побоюсь сказать, что принятием данного плана Россия присоединилась к группе очень развитых стран по отношению к развитию информационных технологий в области проектирования.

В.К.: У меня немного другое отношение к плану. В целом, это — удивление. Выбрана правильная точка — Главгосэкспертиза. Потому что проектные институты начнут это делать неизвестно как, экспертиза будет принимать так же, заказчики будут как­то получать на следующей стадии стройки. Это же совсем переворачивает рынок. Сразу понадобятся BIM­менеджеры, которые всем этим управляют, сразу понадобятся учебные программы в вузах, которые готовят этих BIM­менеджеров, и так далее. Это такая отрасль огромная.

Главгосэкспертиза — ключевое звено в цепочке внедрения BIM

М.К.: Всё из­за того, что фраза о прохождении экспертизы прозвучала в поручениях (пункт 12, протокол № 2) Президентского Совета по модернизации. И они поняли, что они должны что­то в этом плане сделать.

Знаете, за что я уважаю Валерия Владимировича Леонова из Мосгос­экспертизы? За то, что он у себя запустил работы по BIM еще до всех поручений. Первый!

В январе прошлого года мы там проводили семинар, по результатам которого Леонов сказал, что за этим будущее и что этим надо заниматься. Поэтому, когда в марте (спустя три месяца) прозвучало поручение, у них уже были сделаны первые важные шаги.

Теперь про Главгосэкспертизу, если позволите. Это тоже знаковый момент, я считаю, что это о многом говорит. У нас, как положено, до конца марта были отобраны пилотные проекты, их в результате получилось 22. Но на заседании, которое состоялось буквально неделю назад, мы приняли еще один проект как пилотный. И как вы думаете, кто его подал?

В.К.: «Верфау»?

М.К.: Нет, представитель Глав­гос­экспертизы. То есть вы представляете, какой интересный оборот: организация ООО «Центрмашпроект» с проектом технического перевооружения производства «НИИ Прикладной химии» (Сергиев Посад) собиралась заходить в Главгосэкспертизу со своим проектом. И именно Главгосэкспертиза написала в Минстрой с тем, чтобы это проект стал еще одним пилотным. То есть не сама организация, а именно с подачи Главгосэкспертизы. Это же совершенно переворачивает ситуацию.

Марина Король и отголоски Autodesk. Что правда, а что нет?

В.К.: Вопрос следующего характера. Ходят слухи, что ты продвигаешь, в том числе и в Мосгосэкс­пертизу, технологии Autodesk.

М.К.: Я тоже слышала подобное, но на самом деле сам рынок тому виной. Ведь если посмотреть на объемы, то, нравится это кому­то или нет, Autodesk сейчас доминирует. И когда мы приходим к заказчику как «Конкуратор», то в основном мы там видим купленый Revit.

И даже когда мы консультировали упомянутую тобой Мосгосэкс­пертизу, когда они готовились принимать проекты, мы проанализировали, какие должны быть включены форматы. Мы включили на самом деле все, что можно получить из софта: и 3D PDF, и DWF, и IFC, и прочее. Но, когда мы стали кричать рынку: «Ребята, заходите в Мосгоcэкспертизу!» — вы же, наверное, помните наши призывы на всех площадках: на isicad, в LinkedIn и прочих, — оказалось, что в очереди стоят только те, кто на Revit работает. То есть реально готовы зайти, занести свои проекты с моделями только пользователи Revit. Просто их больше. Отсюда и слухи.

Апокалиптический сценарий развития BIM в России

В.К.: А вот в связи с потенциальной угрозой, которая может случиться, как вы оцениваете процент вероятности того, что придется отказываться от западных платформ, а русской платформы нет? По стратегии вашей компании, которая основана на BIM, вы готовите план А, план Б, запасной вариант? Есть какие­то идеи?

М.К.: В этом случае, видимо, BIM остановится в стране. Но только на какое­то время.

В.К.: Да, потенциально в гражданке.

М.К.: Кошмарный сон.

В.К.: Да. Апокалиптический сценарий.

М.К.: Такого плана у нас прямо сейчас в готовом, разработанном виде нет, но мы компания небольшая, мы можем гибко перестроиться. Может быть, вы что­то приготовили рынку?

В.К.: Спасибо, что спросила. Если честно — да. Как раз только что анонсировали выход на рынок российской PLM­системы для поддержки жизненного цикла промышленных объектов — ­НЕОСИНТЕЗ. А еще мы разработали 3D САПР ПОЛИНОМ. Самым главным его преимуществом можно считать то, что он поддерживает огромные объекты, содержащие от миллиона элементов, а это так необходимо в промышленном строительстве. Правда, разработали мы его еще 10 лет назад для собственных нужд как платформу для информационного моделирования, но только сейчас решили отдать на растерзание рынку. Почему? Импортозамещение дало тектоническое смещение в области нашей парадигмы на рынке. Мы всегда были сервис­ориентированной компанией, мы никогда не планировали стать вендорами по производству программного обеспечения, до того как это произошло.

И еще к нам был целый ряд обращений от очень крупных российских пользователей.

М.К.: ПОЛИНОМ устроен по принципу базы данных?

В.К.: Наш продукт абсолютно датацентрический, то есть все работают с единой базой данных, и заточен он под российские стандарты. Самое главное, мы все свои нынешние объекты, все месторождения, все атомные станции в нем создаем. Вот он как раз для информационного моделирования и был создан. Сейчас реализуем в ПОЛИНОМ требования проектного блока — автоматизированного выпуска чертежей.

М.К.: В общем, вы­то как раз не пропадете! Да и для нашего бизнеса ты подсказал отличную идею. И не только как план Б. Спасибо.

В.К.: У меня все вопросы закончились, кроме одного. Если говорить о человеке, с которым тебе было бы интересно поговорить и задать вопросы, проинтервьюировать на тему информационного моделирования, то кого бы ты назвала?

М.К.: Я над этим вопросом думала, и считаю, что было бы правильно и интересно поговорить с Артуром Петровичем Маркаряном из «Верфау Медикал Инжиниринг». Так что будем ждать новых интервью! Успехов вам!

САПР и графика 10`2015