Цифровая трансформация строительной отрасли становится одним из ключевых звеньев движения стройкомплекса страны вперед. Но это не означает, что все идет гладко: чем дальше заходит процесс, тем больше вопросов он порождает. И это закономерно, ведь речь идет о настоящей технологической революции. А она всегда происходит в конфликтной среде. Помочь разобраться в этом по-настоящему сложном явлении мы попросили исполнительного директора компании «СиСофт Разработка» (входит в ГК «СиСофт»), главу комитета по стандартизации в области промышленного и гражданского строительства АРПП «Отечест-венный софт» Михаила Бочарова.
— По результатам опроса сервиса «Хабр Карьера», 33% российских ИТ-специалистов в марте 2022 года искали работу в иностранных компаниях с возможностью релокации. В феврале и марте Россию уже покинули 70 тысяч ИТ-специалистов. Эксперты прогнозируют, что отток будет продолжаться. Это катастрофа для отрасли информационных технологий?
— Вообще не катастрофа. Во-первых, айтишник может работать удаленно, то есть из любого места на земле. Многие так и делают. Отчего происходит отток специалистов? Преимущественно по причине проводившейся мобилизации. По поводу последней могу сказать, что ИT-специалистов из ИT-компаний не забирают в армию. А если есть такие случаи, то этих специалистов обычно возвращают обратно. Если же кто-то, поддавшись панике, уехал, то пусть трудится оттуда, а если не желает, то на его место придет другой. Могу сослаться на нашу компанию: у нас никакого дефицита кадров нет, мы принимаем новых квалифицированных сотрудников и успешно справляемся со всеми стоящими перед нами задачами.
Хочу привести другой пример. Совсем недавно было озвучено, что известная компания Meta (запрещенная в России) объявила о сокращении специалистов. Согласно закону США, если в какой-то срок эти люди не найдут новую работу, они лишатся разрешения на пребывание в Америке. То есть рынок ИT-специалистов сохраняет сегодня глобальный статус. Так что их миграция носит закономерный характер.
Михаил Бочаров,
исполнительный директор компании
«СиСофт Разработка»
— Государство вводит льготы для российских ИТ-специалистов и обсуждает новые меры поддержки, чтобы удержать кадры на родине. Например, отсрочку от армии получат технические специалисты, которые работают не только в ИT-компаниях, но и в банках, транспортных компаниях и других организациях, а также выпускники профильных вузов и сотрудники со стажем 10-12 месяцев. Сами ИT-компании будут освобождены от уплаты налога на прибыль до 31 декабря 2024 года и получат льготные кредиты со ставкой 3% на разработку новых продуктов в тех отраслях, где создание конкурентных продуктов наиболее необходимо. Кроме того, компании смогут получить кредиты со ставкой 11% на обеспечение текущей деятельности. Как вы считаете, этого достаточно, чтобы поддержать эту сферу и удержать айтишников от желания «свинтить»?
— Сегодня ИT-специалисты уже пользуются самыми разными льготами и преференциями. Государство в этом плане ведет себя замечательно. Что же касается каких-то дополнительных мер, то их следует вводить тогда, когда в них возникнет потребность, то есть когда ИT-компании станут обращаться к властям для решения тех или иных вопросов. Сегодня Минцифра и его руководитель очень открыты, достучаться до них несложно. Как будет решен вопрос, с которым обратились, — другое дело. В любом случае, если проблема будет касаться многих, ее конечно рассмотрят. Если же человек реально хочет уехать, его ничто не остановит.
— Как вы считаете, не слишком ли отъезд ИT-специалистов напугал власти? И как это выглядит с морально-этической стороны? Ведь в стране не хватает квалифицированных специалистов и в других отраслях экономики, но что-то непохоже, чтобы их нехватка ввела власти в шок. И так ли уж все уехавшие ИT-специалисты высококвалифицированные и уникальные, чтобы о них горевать?
— Отъезд определенной группы программистов власть не испугал. Чтобы лучше понять, почему, следует посмотреть, какова в стране ситуация с разработкой ПО. Для нас приоритетными направлениями являются создание операционных систем, управление базами данных, то есть того, чего у нас своего сегодня нет. Что касается остальных продуктов, то по некоторым классам ПО их даже больше, чем нужно. Должен происходить процесс их укрупнения и улучшения, согласно философскому закону перехода количества в качество и оптимизации аутсайдеров. Как думаете, где окажутся программисты от аутсайдеров? Тут два варианта: либо продолжат бороться за свои разработки, либо свернут свою деятельность и перейдут к одному из тех разработчиков, чей продукт получил одобрение рынка.
Если говорить про наш класс ПО — информационное моделирование, то мы находимся в уникальной ситуации. Она связана с тем, что современные западные решения не являются для нас маяком, зовущим вперед. Хотя мы привыкли к тому, что именно у них всё самое передовое, но факт налицо: рынок голосует рублем за BIM только для проектирования, где классическому BIM по объективным критериям оказывают сильную конкуренцию отечественные САПР (системы автоматизированного проектирования). Но здесь есть и элемент субъективизма: когда проектировщику говорят, что он должен перейти на отечественное ПО, он начинает загибать пальцы — в нем чего-то нет или что-то расположено в другом месте. Однако следует смотреть в суть, а не на редко используемые дополнительные опции. Резюмируем: в нашей сфере информационного моделирования мы уже давно добились импортозамещения, и сейчас надо говорить об импортоулучшении и даже об импортоопережении. В том числе потому, что государство задало планку, которая по целому ряду параметров выше, чем на Западе. Первый из них — вертикальная интеграция управления данными. На этапе строительства и эксплуатации полноценных комплексных BIM-решений не существует ни у нас, ни за рубежом. Вместо этого есть только отдельные наработки, не объединенные между собой, а зачастую даже имеющие разные названия типа 4D, 5D и т.д. Каждая из таких функций хороша сама по себе, но весь смысл цифровизации стройки и дальнейшей ее цифровой трансформации — в комплексном решении, а не в отдельных инструментах.
Да, фактически мы должны стремиться к Цифровому двойнику строительства, а это огромное количество самых разных процессов и операций. Но главное тут — «взаимосвязанность». Именно этот критерий — самый важный в интероперабельности данных, и он должен быть основан на классификаторе строительной информации. Но пока до качественных решений еще далеко. Зато появился ориентир — определение Цифрового двойника ОКС дано в распоряжении Правительства РФ от 31 октября 2022 г. № 3268-р. Дам это определение полностью, чтобы читатель понял: «Цифровой двойник объекта капитального строительства — синхронизированная цифровая копия объекта капитального строительства, представляющая собой виртуальную модель, воспроизводящую форму оригинального объекта и все характерные для такого оригинала процессы, что позволяет однозначно идентифицировать все исторические изменения, выполненные для объекта-оригинала, а также прогнозировать жизненный цикл копируемого объекта». Именно это определение коррелируется с определением «информационной модели», данным в Градостроительном кодексе РФ. Круг замкнулся и утвержден нормативно-правовыми актами, поэтому все противоречащие им нормативно-технические акты и регламенты должны быть пересмотрены. И чем быстрее этим займутся соответствующие органы федеральной власти, тем быстрее и дешевле будет проходить цифровизация стройки.
Тем не менее ФОИВы (Федеральные органы исполнительной власти) есть за что и похвалить: отечественная высота планки для строительства и эксплуатации намного выше и амбициозней западной. Одно из отличий от западных аналогов состоит в том, что в управлении данными мы переходим на вертикально-интегрированную структуру, что соответствует, как минимум, государственно-информационной системе обеспечения градостроительной деятельности (ГИСОГД). Она должна была заработать с 1 декабря 2022 года, но пока этого не случилось.
Будем надеяться, что Минстрой доведет дело до выполнения задач по технологическому суверенитету России в области цифровой стройки. Повторю, планка целей и задач цифровой стройки установлена очень высоко и требует технической реализации отечественными решениями, а не имеющимся суррогатом.
— Сегодня много говорится про открытые ПО. Почему эта тема стала столь злободневной и какие у этого вопроса существуют решения?
— Открытое ПО — это хорошо, оно доступно для всех желающих. Но тут есть нюансы. Я сейчас буду говорить про открытые форматы для данных, что для нашей области очень важно. Например, есть открытый формат данных IFC. Он транспортный, то есть в нем нельзя редактировать модель, туда ее можно только положить. Потом его надо распаковывать, после чего можно работать с ИМ. В России очень нужен национальный открытый формат — и как формат, и как схема данных, в которой модель можно не только хранить, но и редактировать. В России есть четыре открытых формата и огромный опыт их создания. Причем запрещать западные разработки не нужно, их следует использовать только при необходимости. Вообще в этом вопросе нужна реальная государственная политика, направленная на технологический суверенитет.
— Как вы оцениваете уровень вузовской подготовки молодых специалистов? Талантливые самоучки могут составить им конкуренцию? Ведь ввиду доступности открытого ПО самородки могут достичь определенных высот в оригинальных разработках. Может, молодым людям и необязательно «лучшие годы жизни» отдавать изучению объемных вузовских программ?
— Есть такое понятие, как порог вхождения в цифровизацию. Многие люди никогда не будут айтишниками просто потому, что неспособны освоить эту специальность. Заставлять их работать в сложных интерфейсах неправильно. Вопрос следующий: кого нужно учить? Специалиста-строителя тому, что цифровизируется на стройке, или айтишника — знаниям строительных процессов? И тех, и тех. Прорабу и мастеру нужно знать только свою специфику, и это совсем не ИT-образование. У айтишника совсем другие задачи и другое рабочее место. Задача отечественного информационного моделирования — сделать так, чтобы прорабы и мастера могли бы просто работать с ПО. Иными словами, порог вхождения в цифровизацию для прораба должен быть минимальным, а для айтишника — максимальным. Это, кстати, еще одно отличие отечественной цифровизации: мы идем к Цифровому двойнику, который должен работать не только у продвинутого пользователя, но и везде на стройке. У нас же сегодня айтишники начинают учить строителей строить. Ничего хорошего из этого выйти не может. Поэтому, касаясь вузовских программ, надо ответить на вопрос: а кого мы хотим получить, какого специалиста? Айтишника, который будет подстраивать цифровые процессы под производство, или производственника, который будет этими цифровыми процессами пользоваться? Универсальных «солдат» точно много не получится — это разные специалисты, и каждый идет к своему профессиональному уровню годами.
В конечном счете массовая цифровизация позволит нам перейти к изменению процессов в лучшую сторону. Это и есть цифровая трансформация? Когда часть процессов, которые производились в физическом мире, ушли в виртуальный, то есть смогли их заменить. Например, оплата прохода в метро. Раньше платили монетами, затем картами. Но все равно были вынуждены доставать из карманов средства оплаты и прикладывать к терминалу. Сейчас изменили этот процесс на основе цифровых технологий, процесс оплаты перевели в виртуальную плоскость. Автомат считывает рельеф нашего лица, сравнивает его с тем, что заложено в его памяти, и списывает со счета нужную сумму. Когда до понимания этого процесса дойдет строитель, тогда и начнется цифровое преображение строительства. Это означает, что учить нужно тому, что человек сможет изменить на своем рабочем месте. Ключевое слово здесь — «своем», когда строитель увидит цифровые возможности улучшения процесса своей работы, и это будет воспринято органично, не как навязанное сверху.
— Вы согласны с утверждением, что Россия обязательно обретет технологическую независимость? Делается ли для этого что-либо в нашей стране?
— У меня нет сомнений, что мы можем достичь технологической независимости. Только не надо ставить телегу впереди лошади, это должен быть эволюционный переход, революция не нужна. Революция вызовет либо неприятие, либо необратимые последствия, которые могут привести к утрате данных.
