Мы все создадим сами

Серьезные геополитические события ушедшего 2022 года перекроили рынок и промышленность России во многих отраслях. Не обошло это стороной и сферу инженерного программного обеспечения. Множество компаний — мировых лидеров в области CAD/CAM/CAE-софта свернули бизнес в РФ: прекратились техническая поддержка и продажа новых лицензий ПО, закрылись офисы компаний, часть специалистов разъехалась.
О будущем отрасли систем автоматизированного проектирования, о собственном опыте участия в этом бизнесе рассказывает технический директор группы компаний «ПЛМ Урал» Владимир Власов.

Технический директор ГК «ПЛМ Урал» Владимир Власов уверен, что от того, как скоро отечественные разработчики инженерного ПО получат поддержку от государства, и будет зависеть, как быстро мы получим собственный софт, который способен в полной мере заменить зарубежные аналоги.

— Владимир Николаевич, наверное, для понимания сегодняшних процессов, которые происходят на рынке инженерного программного обеспечения. стоит окунуться в историю развития этого рынка. Заниматься этим бизнесом вы начали еще в далеком 1993 году. Расскажите, как вы начали работу в этой сфере.

– Если говорить об истории нашей компании и как мы вошли в этот бизнес, то все началось с кафедры технологий машиностроения Уральского федерального университета (тогда это был Уральский политехнический институт — УПИ). Я, Владимир Жураховский (генеральный директор группы компаний «ПЛМ Урал») и еще несколько ребят решили создать свою CAM-систему. Тогда у нас на кафедре появились первые компьютеры — IBM 386 — и мы начали свои разработки. Была идея создать CAM-систему высокой степени автоматизации для станков ЧПУ. В нашей команде из шести человек каждый занимался своей частью работы. В мои задачи входила работа над выбором инструмента и выбором траектории, кто-то занимался базами данных и так далее. У нас шла довольно активная работа, все было на энтузиазме.

Владимир Николаевич Власов — технический директор Группы компаний «ПЛМ Урал», один из основателей компании, кандидат технических наук. В 1975 году окончил Читинский политехнический институт, с 1978 года обучался в аспирантуре Уральского политехнического института имени С.М. Кирова (ныне — УрФУ им. Б.Н. Ельцина), защитил кандидатскую диссертацию в области автоматизации технологических процессов в машиностроении.

— А предприятия и опытно-конструкторские бюро в принципе были готовы к такому переходу на CAM-системы?

 С этим все было непросто. В то время в конструкторских отделах предприятий не было компьютеров  — все проектировалось на кульманах. Разработка велась на бумаге в виде чертежей. То есть был такой сугубо традиционный подход к проектированию. Поэтому, конечно, продвигать идею нашей CAM-системы было непросто. И когда в 1992 году наша система была готова к демонстрации, мы поехали Москву на ежегодную выставку «Металлообработка», где и решили показать наше детище потенциальным заказчикам. Эта выставка оказалась в какой-то степени судьбоносной. Там мы познакомились с англичанином Хью Хамфрисом, директором компании Delcam.plc (Великобритания).  

— Что господин Хамфрис сказал про вашу разработку?

— Он отметил, что решение интересное. Но мы с ним разговорились о другом: он не верил, как он сам заявил, что «профессура может что-то сделать». Это касалось именно того, чтобы разработку превратить в бизнес. Нет, говорит, у ученых мужей деловой хватки. И Хью Хамфрис предложил поработать вместе с компанией Delcam и их продуктами. Мы посмотрели тогда на их решения — ну интересно же! Новая техника, новый уровень, новый подходы! И мы согласились.

— Что стало с вашей CAM-системой? Оставили разработку?

— Оставлять не планировали, но случилось небольшое происшествие, которое и определило дальнейший наш путь на рынке инженерного софта. В общем, все наши компьютеры, на которых велась наша разработка, украли. Ночью взломали помещение и унесли всю аппаратуру. Развивать свою систему стало не на чем. Мы оказались в подвешенном состоянии и, в конечном счете, начали совместную работу с Delcam. Когда подписали первый контракт на систему от Delcam c Иркутским авиационным заводом, англичане предложили создать уже совместное предприятие «Делкам-Урал» и мы согласились. Это был 1993 год.

Первый офис «Делкам-Урал» располагался в стенах Уральского политехнического института на кафедре электронного машиностроения,
заведующим которой был В.И. Черменский (второй слева)

— Я правильно понимаю, что все попытки создать какое-то отечественное инженерное ПО предпринимались вот такими группами энтузиастов, как у вас?

— Да! На тот момент не было никаких российских компаний, которые могли бы тягаться с производителями иностранных CAD- и CAM-систем. И это во многом было связано с тем, что до 1991 года персональные компьютеры практически отсутствовали. Просто не было инструмента, на котором можно было бы работать. Началось наше отставание в отрасли разработки, внедрения инженерного программного обеспечения и тех технологий, которые этот софт позволяет реализовывать. А на основе одного только энтузиазма хороший продукт не сделать. Ведь что такое энтузиазм? Это когда для того, что ты делаешь, мало финансовых возможностей. А, например, те системы, которые появились за границей, — все они были поддержаны деньгами от государства или от корпораций. Поэтому мы решили, что наш бизнес будет строиться на переносе самых современных технологий Запада в Россию.

— За разработку собственных продуктов решили более не браться?

— Мы решили развиваться в направлении сторону того, чтобы брать лучшие мировые практики, которые существуют в области конструкторской деятельности и машиностроения, и переносить их на наши производства. Мы искали интересные решения на мировом рынке инженерного ПО и знакомили с ними отечественных производителей. В этом нам, кстати, помогал Хью Хамфрис. Вообще надо сказать, что этот англичанин был настроен к России очень благосклонно, регулярно приглашал нас и представителей предприятий в Великобританию, организовывал экскурсии по производствам, чтобы наглядно показать, как это все работает. Общаясь с конструкторами, мы не только смотрели на инструменты, которые они используют, но и старались понять концепцию, сам подход к процессам конструкторской и технологической подготовки производства. Все это, конечно, нашло отражение в тех идеях, которые мы сегодня продвигаем — это и системно-ориентированный подход, и модельно-ориентированное проектирование, Цифровой двойник и так далее. И в целом мы видели, что подход к проектированию очень сильно изменился. Если раньше были кульманы, то сейчас это компьютер с CAD-системой и средой для организации процесса разработки. За 25 лет процессы проектирования существенно эволюционировали и это, конечно, хорошо.

— Потом наступил 2014 год, начались первые тревожные звоночки, первые санкции со стороны технологических компаний…

Ну, я бы сказал все-таки не 2014-й, а 2022 год. Ведь в 2014-м году никто с российского рынка не ушел. Да, начались проблемы вокруг поставок турбин компании «Сименс», появились санкционные списки. По большому счету, наша компания всегда работала в условиях, можно сказать, санкций. Всегда существовал список предприятий, куда мы не могли поставлять продукцию компании «Сименс», всегда существовала бюрократия и проверка заказчика со стороны технологического гиганта, чтобы он, не дай бог, не занимался разработкой вооружений. Это было всегда. Просто с 2014 года этот список расширился, что не мешало нашей компании расти каждый год на десять процентов.

— Но в 2022-м ситуация изменилась, и зарубежные производители инженерного ПО оставили бизнес в России.

- Это было не их решение, а согласились они под политическим давлением. Представьте: компании вкладывались в российский рынок, росли, боролись с конкурентами. Ни один бизнес по своей воле не бросит вложенные средства и перспективы.

- Тем не менее случилось то, что случилось, — зарубежные вендоры ушли… И что теперь  представляет собой отрасль?

— С одной стороны, конечно, рынок лишился качественных инструментов. Как я уже говорил, западные системы разрабатывались при финансовой поддержке государства, что и обеспечивало их быстрое развитие и богатый функционал. Несмотря на то что мы много говорим об импортозамещении, в том числе в сфере инженерного софта, инвестиций на это дело в России выделяется недостаточно. Компании-разработчики пытаются наладить разработку только на средства от своей коммерческой деятельности. А этот процесс небыстрый. Поэтому если мы хотим взрывного роста качества и функционала продуктов для конструкторов и технологов, то необходимы инвестиции от государства именно в эту часть — на программистов и разработчиков. Нам есть куда расти в этой области, чтобы догнать по функционалу западные аналоги. Но нужны ресурсы.

— Вообще, наверное, наступает очень благоприятное время для разработки отечественного софта.

— Я считаю, что у компаний-разработчиков сейчас просто золотое время. Всех конкурентов убрали, перед ними чистый рынок, при этом потребность в продукте — высочайшая. Хотя, что интересно, после ухода зарубежных вендоров в 2022 году продажи отечественного софта практически не выросли.

— Почему так произошло?

— Полагаю, причина заключается в следующем: отечественные производители решили, что уход иностранных компаний — ситуация временная и скоро всё вернется обратно. Зачем компании, которая всю жизнь работала в CAD-системе от «Сименс», всё менять? Это ведь колоссальная по своей сложности задача — изменить работу конструкторского отдела! Всех переучить, вложить огромные средства на новое программное обеспечение… А как быть с прежними наработками в прежней системе? А если отечественная CAD-система не может открыть сборку, в которой под сотню тысяч деталей? Далеко не все могут себе это позволить — перейти с одного ПО на другое. Вот и возник парадокс: западное ПО недоступно, а российское не покупают.

— И как быть?

— Реально те, кто работал на иностранном ПО, так и продолжают на нем работать. Да, отсутствует техническая поддержка, нет обновлений продукта. Но это совершенно не критично. Работать можно. Поэтому и наши заказчики работают, и мы им также оказываем поддержку со своей стороны. И в целом 2022 год для нас оказался лучше, чем 2021-й. Западные производители и штат специалистов, которые занимались расчетами, ушли, а потребность в проведении инженерных расчетов осталась. Мы увеличили штат именно технических специалистов (необходимое ПО у нас есть) и стали закрывать потребности наших заказчиков в этой части.

— Какой ваш прогноз на дальнейшее развитие сферы инженерного программного обеспечения?

— Все будет очень сильно зависеть от того, как быстро и какую поддержку получат со стороны государства отечественные разработчики. Или не от государства, а от корпораций, которые обладают серьезными ресурсами и готовы инвестировать в разработку. Поддержка инвестициями создаст условия для появления и развития российских компаний, которые занимаются разработкой софта. А чем больше будет компаний, тем выше конкуренция, а значит будет борьба за функционал, качество и цену продукта. При таком отношении и поддержке, мне кажется, реально за 5-10 лет догнать иностранный софт и развить собственные лучшие практики в части конструкторской и технологической подготовки. Потенциал для этого имеется. Ведь даже с учетом того, что закончится специальная военная операция, возврат иностранных компаний возможен, но маловероятен. Слишком уж сильно западные компании навредили собственной репутации, когда свернули бизнес в России. В этом плане потенциал развития рынка отечественного инженерного ПО огромен. И можно уже говорить о том, что мы перешли от декларативного импортозамещения к фактическому: начали появляться программные продукты отечественной разработки с очень высоким потенциалом и возможностями. Это, например, CAE-система ЛОГОС, разработкой которой очень серьезно занимается Росатом. Это, кстати, хороший пример использования инвестиций госкорпорации в развитие программного продукта. Можно упомянуть систему для моделирования сварки Bazis, поддержкой развития которой мы также сейчас занимаемся. Очень сильно вырос Аскон со своими решениями. Это реальные программные продукты, которые уже внедряются и которые способны при должном развитии полноценно заменить иностранный софт. Инженерная школа в России очень хорошая, производственная база тоже. И очень надеюсь, что от подхода «у нас нефти полно, денег полно — мы все купим» перейдем к модели «мы все создадим сами».

Текст подготовил Даниил Кузнецов.